И вот забрали, значит, у соседа самогонки литров много, все, что нагнал за несколько месяцев. Конфисковали. И поставили в хате у участкового, рядом совсем, через дом, на той же улице.

Сосед нагнал новой самогонки, сел за стол, выпил с горя. Посмотрел на кума и говорит, что будь его воля, спалил бы хату участкового, как пить дать спалил бы, ведь столько старался. А чего старался? Чтобы сейчас мент этот задарма сцеживал улику?! Справедливость где?!

Сын его Сашка, шестой год пошел, глядит на отца из-за печи, думает, за что ж его батю та так обижают.

Жара стояла в деревне сильная. Трава пятки пекла. Поэтому сарай у хаты участкового с вещдоками в бутылях полыхнул как бумажный. И ладно бы самогонка, так там еще и сало в бочках хранилось. Рвануло метров на десять во все стороны. Купалле.

Пожарные приехали, когда уже одиннадцать домов сгорело. Вокруг двенадцатого ходила с иконой хозяйка, молитвы Угоднику читала, вся в саже. Тесть мой говорит, перед ее домом пожар остановился. Деревня большая была, пожарники приехали з Дзержинска, из Несвижа. Тесть со всей семьей и с собранными в узлы вещами к тому моменту уже ждали на улице. Их хата была четырнадцатая.

Тесть говорит, что если б деревенские нашли тогда, кто поджег, убили бы. Я говорю: так дитё ж. Ты что, говорит, убили бы.

После пожара отстроились. За год почти. Большая была деревня.Сто пятьдесят домов почти. А то и больше