Чистый город. История первая.

Сразу, как проснулся, пошел открывать окно. Утро выходного дня. Конец мая. Открыл створку, потянулся, замер. Под окном, раскинув крылья, лежала птица. Маленькая такая, брюхом к верху. Было похоже, что птица летела к нам издалека, и где-то в дороге простудилась. И умерла уже на родной земле. Хотя, вряд ли у птиц есть родная земля…

Я сказал про птицу Буке. Она слегка встревожилась, да и только. Мы пошли гулять с Ритой. К вечеру пришли домой, я снова открыл окно. Бука вдруг забеспокоилась. Я, по инерции, тоже. Звоню в справку, узнаю телефоны Санэпидемстанций. Телефоны станций молчат, только у Самого Главного санитарного врача певучий женский голос бормочет с автоответчика вежливое «Пошел ты».

Звоню друзьям за советом. Суббота, вечер, друзья смеются. Козловский посоветовал набрать 01.

В 01 женщина первым делом спросила про породу птицы, не голубь ли. Я сказал, что вполне не голубь.

- Вообще-то птиц забирают ветлечебницы… Они сегодня не работают… Попробуем что-нибудь придумать. Оставьте ваш номер, с вами свяжутся, - пообещала женщина.

Через пять минут мне перезвонили из районной службы МЧС. Спросили, что за птица. Я сказал, что не голубь. А что за порода, попросили уточнить. Я про себя ответил, что если бы я был некроорнитологом, то обязательно бы узнал что это за порода, и даже проверил бы оперение птицы на предмет клещей. Но вслух сказал, что не знаю. Может быть, дрозд. Меня попросили не беспокоиться, сказали, что бригада готова, ищут спецтранспорт, скоро будут.

Мне стало на минуту неловко, что кому-то в субботний вечер придется перестать пить из-за фобии какого-то идиота. «Это теперь их работа», - ответил мне внутренний голос, и я немного успокоился.

Заснул я поздно. Все вслушивался, не едут ли. Представлял себе людей в белых костюмах, с умными и добрыми глазами за пластиковой прозрачной маской. Вот они приезжают, тихо, чтобы никого не разбудить убирают птицу в специальный пакет, зачищают территорию огнеметом и уезжают с чувством выполненного долга и легкой приятной усталости…

Птиц той ночью почти не было слышно.

На следующее утро я первым делом бросился к окну. Птица исчезла. Чуть поодаль от того места, «где я видел потерпевшую последний раз», сидели две вороны и ковырялись в траве. У одной из них к клюву прилипло перо, маленькое, светло-коричневое, с крапинками крови.

Стояло серое теплое майское воскресенье. Город еще спал.